— Пацаны, хотите страшилку? – весело спросил Санёк.
— Да-а-а, Саш, нам только ужастиков не хватает, — поморщился Лёха.
— Очко жим-жим?
— Нет, Сань. Просто, когда я за корягу удочку зацепил, ты про змей и пиявок завёл. Как тормозок достали, ты сразу про дерьмо. Всё в тему. Нам на пути только зомбей и вурдалаков не хватает!
— Давай, Санёк! Мочи! Видишь, как Лёха ждёт? – подзадорил Тёмыч.
— Ща…- довольно протянул Санёк.
Мы шагали по пыльной грунтовке и глядели под ноги. Не хотелось угодить в глубокую колею или споткнуться о кочку. Ночь тёмная, безлунная. Даже звёзд за облаками не видно. Фонари крупяного завода сюда не доставали, а лишь маячили вдалеке, как ориентир.
Единственным источником света служил мощный фонарь, который нёс Санёк. Он шёл позади нас. Фонарь двигался в его руке, и поэтому три наших тени постоянно мельтешили впереди.
Они то удлинялись на несколько метров, то превращались в карликов у ног. Наклонялись в стороны, махали руками.
— Придумал, Сань? – спросил Лёха.
-А? – отозвался Санёк. – Вспоминаю вот, чтоб не долгая история была.
— Сань, только фильмы больше не пересказывай, пожалуйста, — попросил Тёмыч.
— Не буду. Я реальную тему расскажу.
Санёк чуть помолчал и спросил:
— Пацаны, вы заметили, как ваши тени двигаются?
— Ну и?
— Я фонарём качаю, а у вас тени двигаются и меняются. Или вот – хренак! На поле уже заползают. Или вот — собака Лёху за жопу кусает! Хы-а-а-а!
Саня заржал и попытался изобразить морду собаки рядом с тенью Лёхи, но на ходу ничего не вышло.
— А прикиньте такое! Идём, значит. Вы втроём – спереди, я – позади. Я на вас фонарём свечу. Вы свои тени видите. Они за вами всё повторяют. И тут замечаем, что Лёхина тень как-то отстаёт в движениях. Иной раз вообще по-другому рукой или ногой шевелит. Пока идём, это плохо заметно. Да и показаться может. Но вот сейчас остановимся…
Санёк остановился. Мы прошли несколько метров и обернулись к нему.
— Гляньте на тени, пацаны! Пошевелите руками, головой там…
Я и Лёха устало пялились на свои тени, а Тёмыч немного покривлялся. Санёк продолжал:
— Когда ты дома, в светлой и тёплой комнате у телека сидишь, такой фигни не пугаешься. Зыришь ужастик и смеёшься с тупых героев, которые всего боятся. Думаешь, что сам бы всю нечисть ушатал бабкиным тапком. Но когда ты ночью в безлюдном месте, то всё меняется. И звуки, и тени. Это перестаёт быть привычной фигнёй. Ага? Пытаешься себя убедить, что ничего такого не бывает. Страшные истории – это выдумка, фантазия. И ускоряешь шаг, стремаешься шорохов, глюки ловишь. Ждёшь чего-то…
И теперь понимаешь, что Лёхина тень действительно ведёт себя неправильно. Я-то фонарь на одном месте держу, не шевелю им почти. И Лёха стоит, не двигается… О-па… Тень дрогнула! Видали, головой повернула! Видали, пацаны?! А теперь – хренак! Она от Лёхиных ног отскочила и в поле!
Ничего такого не происходило, но Саньку удалось нагнать жути выразительной речью. И правда, вне домашних стен на ночной дороге привычное окружение уже не казалось таким предсказуемым и безобидным.
— Сань, ну придумал что ль?! – недовольно спросил Лёха. – У меня руки отсохли ведро тащить.
— Ведро – фигня. Ты про тень на Плитовом в курсе?
Лёха разочарованно выдохнул.
— Саш, про Плитовой сказок уже столько, что блин…
— Не про сказки речь, — оборвал Санёк.
Санёк обладал талантом рассказывать небылицы и откровенные глупости с поразительной серьёзностью. Понимаешь, что он чушь несёт, но выражение лица и интонации такие, будто диктор на радио вещает.
— Знаете или нет? О, блин! Я и не рассказывал, думал – вы в курсах. Пошли! Как раз до Плитового дойдём, а я рассказать успею.
Тени вновь задвигались с нами. Хотя шутка Санька была детсадовской, но ночь и темнота оказали своё влияние. Уставшие и встревоженные мозги заставляли глаза следить не только за дорогой, но и за нашими тенями. На всякий случай. Точно ли они повторяют движения своих хозяев?
Сзади доносился рассказ Санька:
«Её чаще на Плитовом встречали. Там крыша целая, а потому темнее. И пол ничем не зарос. На нём всё хорошо видно.
Это с Маськом случилось. Обожди, пацаны! Я знаю, что Масёк в дурку загремел. Но там не всё так просто.
Короче, он на Плитовом от матери бухло ныкал. И однажды вечером пошёл с корешем за бутылкой. Они не успели накатить и были трезвые.
Зашли, значит, на Плитовой. Масёк пошёл к нычке, а корешу сказал на месте стоять. Чтобы тот не разглядел тайник. Дурак, конечно. Кореш и так всё видел. В общем, стоит кореш и в сторону Маська фонарём подсвечивает. Потом вдруг зашумел, зашикал на кого-то. Масёк обернулся и спросил, чего это он руками машет? А кореш говорит, что крыс от Маська отгонял. Ему показалось будто кто-то возле него ползает. Масёк плечами пожал и дальше бутылку нашаривать стал. Нычка у него беспонтовая. Большая яма под плитой. Если не аккуратно бутылку положить, то она закатывается далеко. Масёк уже по плечо залез, а кореш вдруг орать начал: «К тебе херня ползёт какая-то!». Масёк только руку выдернул из нычки, а тот уже свалил. Масёк огляделся – ничего и никого. Он думал, что кореш змею или крысу увидал. Но пусто было.
Ну и вернулся сосед домой без бухла, злой как собака. И ко мне пошёл бутылку просить в долг. Разговорились, дёрнули стакан-другой. Потом ещё. Так и уговорили пузырь. Тут я подумал, а чего бы нам не забрать бухло из нычки? Оно ж там до сих пор лежит. Я предложил идею Маську. Тот согласился. И пошли мы уже вместе на Плитовой. Уговорились, что я никуда не сбегу, как его кореш.
Заходим, значит на Плитовой. Масёк сразу чуть не с головой в нычку залез и давай там шарить. Стоит на корячках, кверху жопой и кряхтит. Я свечу в его сторону и думаю: «Как хорошо стоит! Вот бы ему пендаль прописать с разгоночки!». И тут замечаю, что тень у Маська странная какая-то. Раздвоенная, в разных направлениях. Будто кто другой со стороны на него светит. Я огляделся, но от крупзавода или от машины с шоссе света не было. Выключил и включил фонарь. Та же фигня. Думаю, ну и хрен с ним. Но всё равно не по себе стало…
А Масёк-падла всё возится. Тут одна из теней начала сама по себе двигаться! Прям поползла по полу! Я охренел и смотрю на это молча. Тень доползла до другой, до той, которая от моего фонаря падала, и давай на неё укладываться.
Масёк бутылку вытащил и встал на ноги. Смотрит на меня и спрашивает, чего это я так вылупился? А я сказать не знаю как. Только мычу и рукой на тень тычу. Масёк глаза опустил, пригляделся. Потом нагнулся и рукой по полу хвать! Ничего не поймал. Стоим, втыкаем на тень. Она вроде угомонилась.
Гляжу, а у Маська опять вторая тень появилась! Он тоже заметил. Потом махнул рукой и сказал «пойдём бухать, Сань! Нас просто глючит».
Короче, мы забили на эту тему и вернулись ко мне. Усвинячились на совесть.
— Погоди, Саш! – прервал Тёмыч, — это тогда Масёк в запой ушёл и в дурку уехал?
— Получается, так. Только, Тём, запоя не было. Мы в ту ночь накидались и днём опохмелились. Всё! А дальше Масёк по ночам кричать стал. Он мне на кошмары жаловался. Я предлагал ему выпить, но он наотрез отказывался. Через неделю он спать перестал, на работу не выходил. Мою жену это всё достало. Ведь спать невозможно, когда крики через стенку. Она с матерью Маська поговорила и ему скорую вызвали, когда тот снова орать ночью начал. А те его в больницу забрали. Оттуда уже в дурку перевели.
— Ясно, Сань, очень интересная история. Только Масёк – алкаш. Это все знают, — едко заметил Лёха.
— Я тоже две тени видел.
— Но ты ж бухой был. Тебе показалось, а Масёк твои галюны поддержал — рассудил Тёмыч.
— Если б только я это видал. Другие тоже, — вздохнул Санёк. – Сам думал, что показалось или брехня. Но получается, что нет.
— Ну, кто, Саш, видел? «Можешь сказать?» — спросил Лёха.
— Зачем я тебе это говорить буду? Я только за свой базар отвечаю. Сам расспроси людей, если хочешь. О! Вот и Плитовой! Зайдём? – Саня состроил хищную улыбку.
Мы дошли до развалин коровников. Луч фонаря выхватывал из темноты бело-серые пролёты конструкций, заросшие бурьяном и кустарником. Среди почти разобранных коровников, от которых остались только основные фермы, стоял один практически нетронутый. Почему-то никто из местных до сих пор не растащил столь нужные в хозяйстве плиты с крыши и стеновые панели.
— Проверим? – снова предложил Санёк и встал у входа, светя на нас своим мощным фонарём.
— Не, Сань, на хрен это. Погнали домой! – Тёмыч замотал головой.
— Ссышь?
— Устал и спать хочу, — возразил Тёмыч.
— Лёх, а ты?
— Саш, время позднее. И куда я с удочками и ведром попрусь?
— Оставь тут. Тёмыч покараулит. А мы с тобой сходим.
Я переглянулся с Тёмычем. Кажется, шутка затянулась. Действительно пора по домам, да и не по себе становилось от услышанного.
— Нет, Сань, не хочу. Спорить я с тобой не буду. На Плитовом бывает стрёмно, факт.
— Стрёмно… Лёх, ну ты ж мне не веришь! Чего боишься?
Лёха закатил глаза кверху, думая, что ответить, чтобы завершить этот бесполезный диалог.
Внезапно, фонарь Санька погас. Он быстро подошёл к нам, буквально вырвал у Лёхи из рук ведро с рыбой и резко сказал:
— Ладно, пошли, пацаны!
Не дожидаясь нас, он быстро затопал к шоссе.
— Сань, включи фонарь! Чтоб нас на шоссе видели, — позвал Тёмыч.
— Аккумулятор сел! – отозвался Санёк, не сбавляя шага.
Мы поспешили за ним. А я удивился ответу Санька, ведь свет фонаря не тускнел всю дорогу. Да и не мог он разрядится за одну ночь.
Мы тоже вышли на шоссе. Догнали Санька и забрали ведро с рыбой. От делёжки улова он отказался, что было нехарактерно для него, и едва не бегом убрался домой.
Последующие несколько дней мы не встречались, было много работы по хозяйству. Я помогал отцу и деду на пасеке, а Лёха и Тёмыч тяпали картошку.
В четверг всё-таки выбрались вечером на рыбалку. Сидели на пруду рядом с моим домом. Пришёл только Тёмыч. Он сказал, что Лёха остался дома и хочет отдохнуть и посмотреть телик. Я удивился и стал расспрашивать Тёмыча подробнее. Сперва он отвечал кратко, а потом всё же не сдержался и выдал:
— Да, ну в задницу этого Санька! Я сначала думал брат косит от работы, прикидывается, что устал. А он реально спать хреново стал. Синяки под глазам, а сами глаза красные, как с похмела! На головную боль жалуется. Таблетки не помогают. Фиг знает… Может, от рассказа Санька в голове что-то засело у Лёхи. Мать хочет везти его в больницу.
Такие новости меня поразили и напугали. Я решил пойти с Тёмычем после рыбалки к ним домой, поглядеть, как там Лёха?
Когда мы пришли, Лёхи дома не оказалась. Тётя Галя – мать Лёхи и Тёмыча сказала, что за ним Санёк зашёл и они куда-то пошли.
— Я, по ходу, знаю, куда его Санёк потащил, — сказал Тёмыч и устремился прочь от дома.
— На Плитовой? – спросил я, догнав друга.
Тёмыч угрюмо кивнул.
Мы пересекли шоссе и стали продираться через крапиву и репейник к ближайшему входу, которым местные пользовались гораздо реже.
Прошли предбанник и вошли в просторное помещение Плитового. Глаза едва привыкли к полумраку, а мы уже разглядели Лёху. Он сидел на куче кирпичей, подтянув к себе ноги и обхватив их руками. Голова покоилась на коленях.
— Э, Лёх! – Тёмыч подскочил к брату и потряс его за плечо.
Лёха приподнял голову и оглядел нас заспанным взглядом.
— Лёх, ты как?! – мы взволнованно осматривали друга.
— О, пацаны… А Санёк ушёл уже? – подал голос Лёха.
Мы огляделись.
— Мы его не видели. Зачем ты с ним пошёл? Чего он от тебя хотел? – беспокоился Тёмыч.
Лёха вяло пожал плечами.
— Я сам не понял. Он пришёл, помахал в окно рукой. Типа, выходи. Даже не поздоровался. Я за калитку, а он уже метров на тридцать ушёл. И только рукой машет – догоняй. Потом через бурьян сюда пёрлись. Зашли и… Блин, пацаны. А дальше я не понял. Присел тут и закемарил, — Лёха растёр ладонями лицо.
— Ты офигел на кирпичах спать? – возмутился Тёмыч.
— Не спал я… Дремал немного. Санёк рядом чего-то делал. Ходил, кирпичами шуршал.
— Сань! Санёк! – громко позвал Тёмыч и направился к комнатам, где раньше были подсобки. Никто ему не ответил. Меньше, чем за минуту мы осмотрели весь Плитовой. Никого.
Мы отвели Лёху домой и пошли к Саньку. Тёмыч был настроен на драку, и я думал, как разрешить всё словами. Бросать больного Лёху на Плитовом было свинством, но мордобой мог кончиться плохо и для Тёмыча, и для меня, реши я ему помочь. Санёк был сильнее и значительно крупнее нас.
Дверь открыла его жена и сказала, что муж утром уехал в город и вернётся на вечернем поезде. Мы кое-как объяснили причину своего визита, и она очень удивилась, повторно заверив, что Санёк уехал и она сама его провожала до станции, а потом пошла в магазин. Не мог же он сойти с поезда и приехать обратно в деревню. Да и как? Ловить попутку только ради того, чтобы пошутить на Лёхой? Когда Санькова жена стала задавать вопросы о самочувствии Лёхи, и о том, видели ли мы Санька сами, я понял, что пора уходить. Не хватало, чтоб и Лёху в дурку увезли.
Но поговорить с Саньком было необходимо. Поэтому мы отправились на станцию и проторчали там до вечернего поезда.
Я почему-то ждал, что Санёк станет избегать диалога или наоборот пойдёт на конфликт. Но увидя нас на перроне, он сам подошёл, поздоровался и позвал проводить его до дома.
Когда цепочка людей, бредущих от станции, растянулась и поредела, мы рассказали о произошедшем. Санёк не перебивал, не комментировал и не подшучивал, как обычно. С минуту шли молча, а потом он заговорил:
— Извините, пацаны. Я в ту ночь приколоться решил, чтобы самого себя убедить, что мне это всё по пьянке привиделось. А получилось вон как… Я надеюсь, Лёху отпустило. Скорее всего так. Я, короче, сегодня не в город ездил, а к Маську в больничку. Только Масёк меня сегодня видел уже.
— Это как? – спросил я.
— Также, как и Лёха. Масёк сказал, что я к нему в палату заходил, когда он под капельницей лежал. О чём говорили, не помнит. Пришёл, постоял рядом с ним и ушёл. А второй раз уже я к нему приехал. Ну то есть, я, который вот сейчас с вами… Нормальный, который… Ну, вы поняли.
Мы не понимающе смотрели на Санька.
— Ты бабку-Сергуниху знаешь? – спросил меня Санёк.
— Да.
— Она про это в курсе. Думаю, гораздо больше, чем рассказывает. Блин, как вам объяснить-то…
Санёк остановился, закусил губу и поглядел на нас.
— Сами к Сергунихе по этой фигне не ходите! Поняли? Без обид, пацаны. Если я вам всё выложу, вы либо обосрётесь, либо полезете, куда вам вообще не надо. Расклад такой. До конца июля на Плитовой не суйтесь. И друзьям скажите, чтоб не ходили. Любую хрень задвигайте. Про ту же тень расскажите. Чтоб прям страшно было туда идти. И ночью там тоже не ходите. Если всё же придётся проходить мимо Плитового, то никаких фонарей и даже спичек-зажигалок. На лунный свет по хрену, нормально. Но никаких искусственных источников света. Во-о-от…
— Ну, а что там? – не вытерпел я.
— Там больше ничего нет! Никаких теней, призраков и вурдалаков. Искать их там не надо! – резко ответил Санёк.
— Почему тогда на Плитовой нельзя? Раз там ничего нет? – удивился Тёмыч.
— Чтобы оно там больше не появилось, блин! Не тупите! Если полезете, то опять хренотень начнётся! Понятно объяснил? – всё больше раздражался Санёк.
— Ну… В целом, да, — неуверенно сказал я. – Саш, а всё-таки… Ты можешь рассказать, что это было? Что за тень? Откуда она? Зачем к Маську прилипла? К Лёхе тоже ведь? Да?
— Стопэ, мужики! – Санёк поднял ладонь. – Самое главное я вам объяснил. Остальное уже лишнее. Про тень… Что про неё рассказывать? Вы сами поняли, что вторая тень не Маськова была. И не моя, и не Лёхина.
— И у тебя такое было?!
— Было… Думаю, эта херня что-то вроде паразита. Цепляется к тебе через тень и чем-то питается. Энергию пьёт. Устаёшь быстро, плохо спишь, кошмары. А потом… Она как пиявка. Наелась и отваливается. Уползает к себе в логово, на Плитовой. Ладно, хорош!
— Сань, — не унимался я. – Почему ты думаешь, что её там больше нет?
— Блин, вы слушаете вообще?! Потому что она нажралась так, что смогла уйти оттуда! Всё, больше не скажу ничего! – Санёк сунул руки в карманы и ускорил шаг.
На том и разошлись. История превратилась в страшную байку, обросла подробностями и деталями. Через какое-то время мы сами не могли точно сказать, что правда, а что вымысел. Стали частыми рассказы о том, как одного и того же человека видели в двух разных местах одновременно. В основном это был Санёк. Вернувшийся из дурки Масёк только добавил проблем своими росказнями. Ему хотелось урвать кусок этой странной славы. Дошло до того, что деревенские едва не скинулись на то, чтоб нанять бригаду и снести Плитовой к чёртовой матери. Но не договорились по деньгам, и со временем ажиотаж угас. А история с тенью окончательно стала местной страшилкой.
Так что Плитовой и руины других коровников стоят на прежнем месте.
Спасибо за внимание, дорогой читатель!